31 марта Генпрокуратура признала «Свободный университет» «нежелательной организацией», посчитав, что независимый образовательный проект формирует у студентов «стойкую неприязнь к России и навязывает ультралиберальную модель европейской демократии». 

«Свободный» стал первой образовательной организацией в списке «нежелательных». И оказался в ряду других российских вузов, которые уже давно подвергаются давлению государства. Как оно постепенно задушило свободное образование и каким набором юридических механизмов пользовалось для этого — рассказываем в новом материале.

Удар под дых

«Ничего более плохого университету российские власти сделать не могли, они сразу пошли ва-банк», — говорит о признании «Свободного университета» на онлайн-встрече со студентами Кирилл Мартынов, член Учёного совета и один из создателей «Свободного». 

Это действительно ва-банк: решением Генпрокуратуры любая деятельность «Свободного» была запрещена без суда, студенты поставлены под угрозу штрафов по статье 20.33 КоАП (участие в деятельности нежелательной организации), а преподаватели и учредители — под статью 284.1 УК (осуществление деятельности нежелательной организации). Любое взаимодействие с университетом человека, даже не связанного со «Свободным» (например, репост записей в соцсетях), может быть расценен как нарушение закона.

«Генпрокуратура просто хочет разделаться с неприятной для себя институцией, в которой студенты, в том числе из провинции и глубинки, имели возможность получить хорошее качественное образование, — комментирует преподаватель и член учёного совета «Свободного университета» Андроник Арутюнов. — Очевидно, что в текущей ситуации в России наличие такого социального лифта, возможности получения нормального образования, не предполагается».

Другой преподаватель «Свободного» и политолог Леонид Гозман пишет в колонке для «Новой газеты Европа», что российские власти считают нежелательными не только профессоров университета, которые бесплатно делятся знаниями, и студентов, заинтересованных в качественном образовании, но и само знание. Поскольку знание — даже никак не связанное, например, с политологией — делает мир человека более сложным и менее однозначным. «Государству не нужны сравнивающие и сомневающиеся, государству не нужны задающие вопросы и стремящиеся к истине», — подводит итог Гозман. 

С чего начался «Свободный»?

Признание образовательного проекта нежелательным — случай экстраординарный: ранее в список нежелательных вносили СМИ, политические, правозащитные, аналитические и религиозные организации. Однако, чем этот молодой университет так заинтересовал власти?

«Свободный» появился в 2020 году как ответ на отказ Высшей школы экономики продлевать контракт с несколькими преподавателями и профессорами: Виктором и Юлией Горбатовыми, Кириллом Мартыновым и Еленой Лукьяновой. И хотя технически это было оформлено как «реорганизация», а не увольнение, преподаватели связали произошедшее с усилением цензурного давления в вузе.

Поэтому профессора решили «выстроить университет заново, избавив преподавателей от всякого административного диктата», как говорилось в манифесте проекта. К преподаванию привлекли крупных экспертов в своих областях, обучение сделали онлайн и доступным для людей любого возраста, образования, места проживания и так далее.

За почти три года в университете появились десятки курсов (в том числе магистерские), объединённых в школы, лаборатории, множество слушателей, которые организовали свои сообщества по интересам. Этот большой организм функционировал исключительно на подвижничестве профессоров и желании студентов учиться: первые не получали зарплат, последние не платили за образование. Донаты университету были возможны, но необязательны, и, по словам преподавателя «Свободного» Андроника Арутюнова, никогда не были большими. Грантов университет также не получал.

Увольнения, уголовные дела, проверки и уроки патриотизма: как убили свободное образование

«Свободный университет появился» как ответ на увольнения преподавателей. Увольнение — довольно простой метод давления на свободное образование: оно работает точечно на неугодных работников не требует больших административных ресурсов. Этот метод уже был распространён до начала войны. Например, преподавателя московского Института театрального искусства имени Иосифа Кобзона Артема Назарова и лектора Высшей школы экономики Анну Велликок уволили за участие в акциях протеста в поддержку Алексея Навального. 

Реже на профессоров заводили уголовные дела. Так произошло с ректором МВШСЭН — Шанинки — и директором Института Общественных наук РАНХиГС Сергеем Зуевым, который проходит обвиняемым по «делу Марины Раковой» о мошенничестве. Коллеги и близкие Зуева считают обвинение надуманным. Учёный почти год — с ноября 2021 по август 2022 года — содержался в СИЗО несмотря на плохое состояние здоровья и обширную общественную кампанию по его поддержке. 

Кроме того, одним из способов давления на вузы до войны были проверки. Например, в 2008 году в Европейском Университете в Санкт-Петербурге прошла внеплановая проверка пожарной безопасности. Учреждение временно закрыли и приостановили действие его лицензии на образовательную деятельность. После исправления нарушений и повторной проверки уровень пожарной безопасности был признан достаточным, и университет возобновил занятия.

Временное закрытие вуза тогда связывали с тем, что депутаты Госдумы от «Единой России» раскритиковали получение Европейским Университетом гранта Европейской комиссии почти на 700 млн евро. Грант был выдан на реализацию «Межрегиональной электоральной сети поддержки», которая должна была улучшить мониторинг выборов в России. Проект прекратили всего через несколько месяцев после начала из-за давления властей.

Однако пожарная инспекция — не единственная инстанция, которая может проверять вузы. Рособрнадзор проводил плановые проверки раз в 6 лет, когда у вуза заканчивалась аккредитация и необходимо было оформить новую. Такая проверка Шанинки в мае 2018 года выявила «многочисленные нарушения требований образовательных стандартов», которые ректор Сергей Зуев назвал «оторванными от реальности». И в июне Рособрнадзор лишил Шанинку аккредитации. Потеряв её, университет не может выдавать дипломы государственного образца, предоставлять студентам бюджетные места и отсрочку от армии. Вуз восстановил аккредитацию лишь в марте 2020 года. 

Запускать комплексную проверку вуза может также Прокуратура по инициативе депутата Госдумы. Проводит проверку Рособрнадзор, если он выявляет нарушения, может приостановить действие лицензии. Если же нарушения не будут исправлены, лишает вуз лицензии. Без неё вуз не сможет оказывать образовательные услуги. Такая ситуация произошла с Европейским Университетом в 2016 году. В августе 2018 года университет получил новую лицензию на образовательную деятельность.

Похожий случай произошёл с Институтом Общественных наук РАНХиГС (тем самым, которым руководил Зуев) в начале 2022 года. Тогда в вузе прошла прокурорская проверка, выявившая, что факультет Liberal arts, входящий в состав ИОН, «разрушает традиционные ценности». «Нарушения» тогда были исправлены, Liberal arts переименовали в «Широкий бакалавриат», и вузу удалось сохранить лицензию. 

Качество и методику проверок Рособрнадзора критиковали представители ведущих российских вузов, называя систему аккредитации «избыточной». И с марта 2022 года вступили в силу изменения в ФЗ «Об образовании», сделавшие аккредитацию вузов бессрочной. Лицензия на образовательную деятельность остаётся бессрочной, как и раньше.

После начала войны власти начали внедрять в образование уроки патриотизма. Так, многочисленные патриотические нововведения с 2022 года начали действовать в школах. На очереди — вузы. В рамках федерального проекта «ДНК России», Минобрнауки и Администрация Президента планируют привить студентам ценности, соответствующие национальным интересам страны. Так, уже с сентября 2023 года в вузах введут курс «Основы и принципы российской государственности», обязательный для всех студентов. Курс направлен на «расставление мировоззренческих акцентов». 

С нового учебного года в вузах также будет увеличено минимальное время изучения истории России до 144 академических часов для студентов всех направлений. Минобрнауки сообщило, что это «позволит противодействовать фальсификации истории в любых ее проявлениях, формировать у студентов чувство патриотизма, гражданственности, уважения к памяти поколений, ответственности за судьбу страны».

Изменения учебных планов вузов не ограничивается только введением новых предметов. В марте 2022 года администрация факультета журналистики МГУ имени Ломоносова отказалась от модуля «Политическая журналистика». Факультет сообщил, что «Политическая журналистика» будет объединена в один модуль с «Социальной журналистикой» и назвал причиной снижение интереса студентов к политической журналистике. Однако студенты заявляли, что в последние годы набор, напротив, рос.

Кроме того, после начала войны участились случаи увольнений за высказывания в соцсетях и по доносам студентов или коллег. Например, 28 марта 2022 года режиссёра и доцента Восточно-Сибирского государственного института культуры в Улан-Удэ Сергея Левицкого временно отстранили от работы из-за публикации в Телеграме текста, «содержащего негативные высказывания в отношении России». Служебную записку к приказу об отстранении составила проректор вуза по учебной и воспитательной работе.

Некоторые преподаватели сталкиваются с административным и даже уголовным преследованием за высказывания на занятиях или в кругу коллег. По информации правозащитника Павла Чикова, в начале апреля 2022 года в России появилось около 20 дел против учителей и преподавателей.

Подсчитать количество таких случаев сложно, ведь порой руководители вынуждают написать заявление «по собственному желанию». Так, администрация ВШЭ вынудила филолога Илью Кукулина и доцента школы культурологии факультета гуманитарных наук ВШЭ Марию Майофис подписать заявление об увольнении по собственному желанию из-за антивоенных высказываний в социальных сетях. А преподавателя ИОН РАНХиГС Дениса Грекова вынудили уйти «по собственному» из-за доноса другой преподавательницы на его антивоенный пост в Фейсбуке. 

Другие, столкнувшись с выговорами, например, за подписи антивоенных петиций, сами «принимают решение об увольнении, потому что понимают, что не готовы работать в таком коллективе», — рассказывала участница инициативы «Учителя против войны» Ольга Мирясова.

После начала войны участились случаи отчислений студентов по политическим мотивам. Например, СПбГУП отчислил троих студенток за участие в митинге против вторжения в Украину, даже зная, что одна из них не митинговала и была задержана за то, что случайно оказалась рядом с акцией. По той же причине отчислены трое студентов Санкт-Петербургского педиатрического университета. А двух студенток РЭУ им. Плеханова отчислили без предупреждения за пацифистские сториз в Инстаграме. 

За два десятилетия Российские власти отработали набор инструментов, позволяющий держать в узде государственные и частные вузы: проверки, лишения лицензий и аккредитаций, уголовные дела на ректоров. Эти кейсы научили администрации вузов бояться всего, что хотя бы в теории может повредить университету: излишне вольных курсов, любых высказываний от преподавателей и студентов, даже вне рамок университета. Теперь они сами увольняют, отчисляют и закрывают всё потенциально «нежелательное». А чиновники тем временем принимаются за независимые от государства образовательные проекты, на которых отработанные годами методы уже не работают.